бойцы. По виду — из старослужащих, потому как совсем молодых красноармейцев среди них не было видно. Именно они помогали «куркам» подогнать снаряжение; правильно разместить «сидор» с песком; проверяли винтовки на отсутствие патронов в магазине и патроннике; поправляли оружие, размещенное за спиной.

«Тут же еще… шинель эта! И заправить ее за ремень… можно, конечно! Но тогда и валенки, и галифе уже километров через пять — будут мокрыми от снега! Ну, через десять — точно! А не заправлять — так запаришься снег ею подметать, если первым идти, лыжню «торить»!».

Хорошо, что усатый боец негромко сказал им:

— Вы, хлопцы, если впереди идете — шинелку заправляйте… Ага, под ремень ее! А если в колонне — выпускайте, а то замерзнете быстро! Штаны-то с валенками быстро намокнут! Тут морозец как раз был бы в пору! Тогда снег сыпучий и не липкий, почти не тает, да и на форму не цепляется! А как сейчас… Тяжко Вам будет!

Они шли, меняясь в авангарде довольно часто — метров через сто, вряд ли больше! Поначалу Иван даже возмутился — чего так часто-то? Но когда очередь идти впереди дошла до него… осознал — почему! Метров через пятьдесят он понял, насколько это тяжело — пробивать лыжню в слежавшемся снегу, глубина которого была… Да сантиметров шестьдесят-семьдесят, не меньше! А еще через пятьдесят метров, когда он уступил место следующему, от него уже пар валил, и дышал он так тяжко, что казалось — и легкие вот-вот выплюнет!

Иван стоял чуть в стороне от лыжни, пропуская мимо себя курсантов. Таков порядок установили сразу: отпахал свое — сойди с лыжни, пропусти всех, встань на лыжню перед девушками. Чтобы значит — снова встать в очередь на место впередиидущего! Вот уже и девчонки показались! А им-то тоже — несладко: лыжня хоть она уже и есть, но изрядно подразбита передними! И по такой лыжне идти — тоже не сахар! Не так, конечно, как «бить» лыжню, совсем не так, но… тоже мало хорошего!

Ирина, увидев его, обеспокоенно спросила:

— Вань! Ты как?

— Нормально, Иришка! Нормально! Все в порядке!

И постепенно он даже втянулся. По крайней мере — на первых пяти километрах. Дважды он становился впереди, каждый раз упахивался до изумления. Еще удивился, что, оказывается, Лазарев — пошел с ними. Налегке, конечно, и лыжню не торил, больше времени держался в середине колонны, но все же!

«Вот тебе и рыхловатый мужик! Даже брюшко виднеется. А — встал и пошел на «двадцатку»!».

Первые пять километров все прошли нормально. Ну да — молодежь, все неплохо тренированы! После пяти — начались первые проблемы.

— Стой! Привал двадцать минут! — пронеслось по колонне.

«Нормально. Чуть передохнуть нужно, это — точно!».

Мимо него пронеслась на лыжах Ирина, а вслед за ней — Светлана. Он проводил их взглядом, а сам улегся на спину и высоко задрал ноги, приспособив к этому лыжи и палки. И снятый «сидор» под голову!

«Кровь должна оттечь с ног. Легче будет забитым мышцам!».

Прикрыл глаза.

— Ваня! Ты как себя чувствуешь? — Ирина наклонилась к нему.

— Нормально, Ирина! Мне так льстит твое внимание!

Девушка фыркнула, повела головой.

— Что там случилось? — мотнул он головой вперед по ходу движения.

— Мышцы свело! Мы со Светой чуть размяли. Но — сомневаюсь, что парень дойдет. Зачем он вообще пошел? Вроде бы и здоровый, а к такому не готов.

На контрольной точке сошел тот парень. Еще один вроде бы и собирался идти дальше, но Ирина качала головой:

— Боюсь, там не мышцы… Как бы с сердцем у парня плохо не было. Так… вроде держится, но что-то страшно мне!

Вторая «пятерка» была существенно хуже. Теперь стала понятна роль в походе Лазарева. Он присматривался к парням, вернувшимся в колонну после пахоты направляющего. По каким-то ему понятным признакам, давал команду пропустить вперед другого, а самому — еще пройти в колонне дальше, побольше отдохнуть. Еще Лазарев частенько убегал вперед, чтобы дать направление движения первым.

«Вот же лось здоровой, а? А по виду — и не скажешь!».

В четвертый раз Косов встал первым уже в видимости стрельбища. Тянул — «на зубах»! Выкатившись на линию огневого рубежа, повис на палках, сплевывая тягучую и горькую слюну.

— Парни! У кого слюна горькая — быстро ко мне! — командовала неподалеку Ирина.

«Это что — какой-то известный признак? А чего признак? Не… ну нах… я лучше тут… повишу еще немного!».

И Косов не отозвался и не признался. Немного погодя, кто-то тронул его за плечо. Поднял голову — Света.

— Иван! Посмотри на меня! Выше голову подними! Ага! Так — вот ватка! Нюхай! — она сунула ему под нос ватку.

«Блин! Нашатырь! И не сматеришься же! Зачем девушку обижать?».

Но в голове прояснилось, стало лучше. Он еще поводил себе перед носом ваткой.

«Молодцы, девчонки! Сами «десятку» вытащили, а заботятся о других!».

— Привал пятнадцать минут! После привала — слушай команду на построение! — «о как! Квашнин тут как тут!».

Пятнадцать минут пролетели — как одна!

— Взвод! Слушай мою команду! В две шеренги — становись!

«Дождались, мать вашу! Ну на кой я вообще сюда поперся, а?».

Построились. Получили вводную на проведение учебно-тренировочных стрельб. Первая партия ушла на огневую. Еще можно чуток отдохнуть!

Куда он стрелял, он и сам толком не понимал! Но — стрелял! Старался прицеливаться, а потом поймал «дзен» и стал думать про… Лизу. И так хорошо стало! Так тепло и спокойно!

— Молодец, Косов! Молодец! Отлично отстрелялся, курсант! — «ну вот, Квашнин все испортил! А я бы еще пострелял… так здорово было!». Инструктор ходил от курсанта к курсанту, с биноклем на груди.

Приятным было то, что после стрельб им выдали каждому по большой жестяной солдатской кружке горячего чая, а на закуску — ломоть серого хлеба с большим куском соленого сала! Вкуснятина же! И хлеб это — ноздреватый и душистый! А уж сало — вообще выше всяких похвал!

— Отбой привала! Становись!

«Опять — двадцать пять! А можно я уже сдохну, а?».

И опять — снег, снег, снег! Впереди снег — только уже изрядно разбитый впереди прошедшими курсантами; сбоку снег — чистый, искристый на солнце!

— Снег, снег, снег…

От шагающих сапог!

Мне, мне, мне,

Мне давно уже все — «пох»!

«Чего-то я зачастил вперед идти! Или так кажется? Или — и вправду я чаще других впереди оказываюсь? Лазарев чего подтасовывает? А-а-а-а… точно, он же… сортирует парней. Кому побольше отдохнуть, кому — поменьше. И чего?